Реквием по вернувшимся. Звёздная сага - Игорь Вереснев

– Ленка, что я сейчас скажу, ты не представляешь! – закричала, как только порог переступила.

Коцюба возлежала на кушетке, подперев спину подушкой. Слушала музыку. Улыбнулась снисходительно на радостный вопль подруги, сняла с головы обруч вилора, положила на тумбочку.

– Представляю. Круминь всех оповестил, что у нас праздник намечается.

– Да что Круминь! Буланов не придёт! У него как раз утром вахта по графику, – Вероника плюхнулась на кушетку. – Фух! А я боялась, что завтра не до меня будет. По первоначальным расчётам мы же должны были утром маневрирование начинать.

– Стал бы Круминь тебе праздник портить! Он же тебя любит, такую ма-аленькую, хоро-ошенькую.

Коцюба придвинулась к ней и погладила по голове, словно котёнка. Уши Вероники тут же вспыхнули.

– Перестань! Глупости какие говоришь.

– Почему глупости? Круминь, конечно, мужчина в возрасте, но весьма неплохо сохранился…

– Ленка!

– Да шучу я, шучу! – захохотала Коцюба, откидываясь обратно на подушку. – Я хотела сказать, что он тебя как дочь любит.

– Ой, перестань! Слушай, это ж если завтра утром… это же пораньше встать нужно, приготовить всё. Или лучше с вечера, как думаешь?

Елена закинула руки за голову. От размашистого движения полурасстёгнутый комбинезон её разошёлся на груди. Майку она, как обычно, игнорировала.

– Ярослава просила предупредить, чтобы ты не суетилась с застольем. Она всё приготовит, и пирог испечёт. Тот самый, который ты любишь.

– А это хорошо будет?

– Конечно хорошо. Ты не умеешь пироги печь, и я не умею, а она умеет. Значит, всё правильно, пусть печёт.

– Нет, я не о том. День рождения у меня, а ей возиться.

– Она тебя тоже любит – как младшую сестру. Тебя все у нас на корабле любят.

– Угу, любят… особенно Буланов.

– Ну ты сказанула! Чтобы Буланову понравиться, ты должна, как минимум, к мужу вернуться. Потом родить ещё двух-трёх и сидеть с ними, воспитывать.

– Нет, к Филиппу я не вернусь. Да он и сам не согласится. А дети… думаешь, это так легко – родить?

– Дурное дело не хитрое, – Коцюба снисходительно скривила губы.

– Дурное?! Чего ж сама не попробуешь? Вы же с Андреем любите друг друга?

– При чём тут одно к другому? Да, мне с Андреем интересно – на Земле. Но работать-то я хочу в Космосе! Карьеру хочу сделать – в Космосе. Например, стать командиром нашего «Колумба» после Круминя, – не век же ему летать. Да мало ли! Здесь полно перспектив. Кем были Швейцер, Вилья, Колотов? Командирами косморазведки. А кем стали? Ого-го! Нет, Земля – это вчерашний день, оставаться там смысла нет. Да что я тебе объясняю! Ты же сама оттуда сбежала, даже Мышонка своего оставила, хоть как его любишь. На три года всего и хватило «радости материнства».

Вероника съёжилась, словно от пощёчины. И глаза сразу защипало.

– Зачем ты так… Да, знаю, я плохая мать… но зачем напоминать каждый раз?

Коцюба опомнилась. Прильнула к ней, обняла.

– Ника, прости, прости, пожалуйста! Я иногда ляпну что-нибудь, не думая, по губам бить надо. Не обижайся, пожалуйста.

Вероника макнула тыльной стороной ладони выступившие слезинки.

– Я не обижаюсь. Я на тебя никогда не обижаюсь.

Пристинская решила, что станет космонавтом, ещё когда в школе училась. Почему – и сама толком не понимала. Модная профессия. В истории человечества был век, когда все девочки мечтали выйти замуж за принца, и век, когда все хотели стать актрисами или моделями. Теперь наступил век космоса. Теперь стало принято думать, что Земля – это скучно и неинтересно, что будущее человечества – среди звёзд.

Пока добраться до звёзд удавалось далеко не всем. Но Вероника была девушкой умной и трудолюбивой, и раз повезло ей родиться в семье потомственных биологов, то это следовало использовать. Биофак она окончила с отличием, параллельно – курсы ургентной терапии, но с первого раза поступить в Академию Космофлота всё равно не удалось. Вероника не сдалась, год отсрочки тоже постаралась обратить в свою пользу. Устроилась работать микробиологом на Лунную базу, туда, где вдали от Земли проходили двухнедельный карантин возвращающиеся из межзвёздных экспедиций космонавты. И этот маленький дополнительный плюсик сработал!

С Еленой Коцюбой Вероника познакомились в тот день, когда увидела свою фамилию в списке зачисленных. Кроме того, что цели своей она достигла и отныне является курсантом академии, значила эта строчка в списке ещё и то, что пора озаботиться жильём в Столице на ближайшие два года. Снимать квартиру на двоих дешевле и веселее. К тому же Пристинская прекрасно знала о своём секретном изъяне – она панически боялась одиночества. Ей обязательно нужен был кто-нибудь рядом, чтобы посоветоваться в трудную минуту. Да просто выговориться! Энергичная, решительная Елена на роль старшей подруги подходила вполне, хоть и была на год младше.

Они наняли уютную светлую квартирку в одном из самых тихих районов города. Здесь трудно было поверить, что вокруг бурлит жизнь многомиллионного мегаполиса. Как будто живут они где-то далеко-далеко от мира других людей. Особенно сильным это ощущение становилось длинными зимними вечерами, когда гасишь весь свет, кроме крохотного ночника, и комната погружается в полумрак, и такой же полумрак за окнами. И можно болтать о чём угодно, делиться мечтами, фантазировать…

А потом Вероника влюбилась. Влюбиться в собственную подругу – подумаешь, что в этом особенного? Не она первая, не она последняя. Просто не ожидала, что это случится с ней. В школе и в университете она слыла пусть не первой красавицей, но девушкой симпатичной, недостатка внимания со стороны парней не испытывала никогда. Некоторым отвечала взаимностью. Но там получалось всё легко и понятно. А здесь…

Ленка была напористая и нетерпеливая, резкая и прямолинейная, самолюбивая и высокомерная, жёсткая, иногда жестокая и несправедливая. Ленка была самой лучшей на свете! И слепой, как крот. Она не видела взгляды, которые украдкой бросала на неё подруга, не слышала вздохи и обмолвки. Она была полностью погружена в учёбу и планы на будущее.

Вероника терпела долго. Сначала старалась выбросить эту блажь из головы. Когда поняла, что не блажь, – всё равно терпела. Но перед окончанием курса, накануне выпускных экзаменов, решилась. В конце концов, что это за «односторонняя» любовь такая получается? Почему она должна стесняться своих чувств? Не в двадцатом веке живём!

Объяснения в любви не получилось. Несколько фраз, исподволь, издалека, и Вероника поняла – не было в обширных, далеко идущих планах Коцюбы места для возлюбленной. Там и близкая подруга едва умещалась.

И Вероника бросилась в омут любовных приключений – с кем попало, лишь бы забыть, лишь бы не думать! Как экзамены сдала, непонятно. Но когда дошло дело до распределения, выяснилось, что она беременна, и ни о какой косморазведке речи пока быть не может. Потом – короткое невнятное замужество, потом…

А потом Коцюба вернулась из своей первой экспедиции и заглянула к ней в гости. Ничего не прошло и не забылось! И следующие семь месяцев – столько длилась вторая экспедиция Елены – стали для Вероники временем томительного, невозможно томительного ожидания новой встречи. И когда подруга улетела от неё в третий раз, она поняла, что не выдержит так. Что должна быть рядом с Ленкой, просто рядом, без всякой надежды на что-то большее. Пусть это подло и гадко, но Мышонок не смог удержать её на Земле.

Пирог получился именно таким, какой нравился Веронике. Какой попробовала впервые год назад, когда приехала в большой белый дом на берегу моря, – на «смотрины» к Круминю. Пышный, румяный, поблёскивающий шоколадной глазурью. В этот раз его украшал целый лес разноцветных свечей. Вероника бросилась считать их, едва вошла в кают-компанию и увидела это чудо. Свечек было… восемнадцать.

– Маловато? – спросила она, неуверенно оглянувшись на гостей, толпившихся в дверях.

– Маловато?! – тут же возмутился Маслов. – Смотри, какой огромный!

– Свечей маловато!

– В самый раз, – качнул головой Степан. И тут же распорядился: – Дуй!

– Дуй! – поддержали все хором.

Вероника дунула, что было силы. Пламя на свечах заметалось, погасло… На всех, кроме одной. Сердце нехорошо ёкнуло.

– Ой, одна не потухла! Счастья не будет…

Ярослава быстро шагнула вперёд, наклонилась к пирогу, дунула, гася свечу:

– Это тебе показалось. Все погасли!

– Ну если так… Прошу за стол!

– Командир, а можно по такому случаю слегка нарушить сухой закон? – подмигнул Степан, вынимая свёрток из-за спины.

– Если слегка, то нарушай.

Семейные праздники в косморазведке отмечали по-разному. На «Христофор Колумб» Круминь принёс традицию праздничного застолья. А какое застолье без бутылочки хорошего сухого вина? Так что вопрос бортинженера был чисто риторический – для соблюдения субординации.